25 июля — 90 лет великому русскому художнику, алтайскому мужику с израненной душой, Василию Макаровичу Шукшину. В этот день снимут дежурные телесюжеты, поставят спектакли, произнесут набор красивых слов (хотя бы в этот день, раз за целый год не вспомнили), но наверняка «забудут» сказать самое опасное для современников в творчестве Шукшина.

Как и в случае с юбилеями Высоцкого, родного ему, по сути, человека, промолчат о главном нерве шукшинского мировоззрения — неприятии омертвелости души человека, мещанства как раковой опухоли равнодушия, метастазы которого распространились и поглотили собой почти всё. И Василий Макарович, и Владимир Семенович — выразители русской души, пережившей великие трагедии XX века и в ужасе обнаружившей вместо светлого будущего надвигающуюся эпоху золотого тельца.

Шукшин и его лучшие герои, как ипостась его самого, не проживали жизнь, а сгорали, мучились сами и мучили других из-за несовершенства мира, пребывали в постоянном напряжении, пусть и не всегда осознанном, от неуловимости истины. Его «простой» мужик — русский человек в своей предельной откровенности, как раздетый догола — ставит вечные вопросы и никогда не довольствуется красивыми фразами или огульным материализмом.