Истории детей, которым пришлось научиться жить заново.

52 часа между жизнью и смертью. Без еды и воды. 1100 заложников. 334 погибших. Пока для одних 1 сентября — праздник знаний, белых бантиков, букетов и учебников, для многих это день траура. В этом году исполнилось 17 лет с момента захвата заложников в Беслане. Mы решили узнать, как сегодня живут некоторые из них.

Сразу после теракта в Беслане построили школу, которую в 2016 году преобразовали в «Гимназию № 1 имени Героев спецназа». Каждый класс здесь назван в честь одного из Героев России, все ученики носят бейджи с их именами, а после выпуска торжественно передают это имя следующему классу. В школе постоянно устраивают встречи с семьями погибших сотрудников «Альфы» и «Вымпела», с их боевыми товарищами. Время от времени сюда приходят и те, кто выжил в те страшные дни.

Хетаг Хутиев

17 лет назад семилетний Хетаг Хутиев пошел во второй класс. Без родителей. Отец ждал за школьными воротами, а маму срочно вызвали на работу. Во время захвата его загнали в класс на втором этаже. В суматохе мальчик потерял ботинок, и это волновало его больше всего.

Жара, духота, хаос полнейший, а я туфлю ищу. Мне говорят: «Да успокойся, потом найдешь». А я думал только, что, если без туфли домой вернусь, меня мама отругает». Взрослые старались вести себя спокойно, не показывали своего страха. Нам говорили, что все будет хорошо, нас скоро выпустят

Хетаг вспоминает, что в середине зала оставался проход шириной около метра. Остальное пространство было забито людьми. Дышать было нечем. А еще Хетаг видел, как один мальчик пытался бежать. Но в проходе появился человек, который погнался за ним и стал стрелять. Что стало с мальчиком, Хетаг не знает. Но после этого проход загородили партами.

«После первого взрыва все сидели тихо, никто не побежал. После второго все поняли, что пора. Я тоже это понял и выпрыгнул в окно», — рассказывает Хетаг.

Он пробежал гаражи, его кто-то подхватил и перебросил через забор.

У всех прошедших через Беслан детей были льготы при поступлении в вузы. Но Хетаг не стал ими пользоваться. Он решил поступать самостоятельно. Набрал нужное количество баллов на ЕГЭ, переехал в Москву и окончил факультет радиоэлектроники МГТУ имени Баумана.

В конце каждого года Хетаг вместе с другим заложником Беслана Камболатом Баевым приезжает в школу № 1 на генеральную уборку.

Камболат Баев

Камболат выучился на врача и встал в ряды тех, кто помогает людям бороться с коронавирусом. Но все равно находит время приезжать в Беслан, где у него остались родственники. И школа, в которой погибли шестеро его одноклассников — пять пацанов и девочка. Когда начался захват школы, Камболат был на линейке совсем один, без родителей.

Я оказался в первых рядах и уже никуда не смог убежать. Нас собрали в спортзале, телефоны отобрали, а потом начали минировать зал. Это все заняло минут 30–40. В девять лет не будешь думать, что кто-то хочет убить тебя. Если бы я сейчас туда попал, я бы не выдержал.

Во время захвата Камболата завалило обломками, и он потерял сознание. После мальчика нашел местный житель.

«Он сразу после спецназовцев забежал в школу и вынес очень много детей. У него самого две дочки были в школе — старшую нашел, младшую не смог найти. Он меня через спортзал понес, там был пристроен тренажерный зал, через окно детей выдавали. Меня взял парень в военной форме», — рассказывает Камболат.

Бортом МЧС Камболата отправили в Москву с осколочными ранениями плеча и правого бедра. Парень никогда не спрашивал родителей о том, что произошло. Только потом, когда подрос, стал сам выяснять подробности, смотрел видео тех страшных дней, и вместе с этим к нему пришло осознание того, как тогда было страшно.

«Больше всего я хочу, когда я буду старенький уже, чтобы я сюда приходил и не было вот этих показух: что администрация приезжает, правительство, какие-то корреспонденты. Я хочу, чтобы мы пришли сюда сами и чтобы сюда приходили только те, кто этого хочет. А не так, что госслужащих заставляют с работы приходить. Сотрудников полиции, этих, тех… Их заставляют, они надевают форму парадную, их привозят сюда автобусами. Студентов привозят автобусами. Зачем? Кому? Для кого? Уже не надо», — говорит Камболат.

Дзерасса Дзестелова

Сейчас Дзерассе Дзестеловой 29 лет. Долгое время девушка работала главой пресс-службы администрации Владикавказа, а в апреле 2021 года вместе с другой заложницей Беслана Викторией Коцоевой основала рекламную компанию «Пиар-Групп», где занимает пост генерального директора.

А тогда, 1 сентября 2004 года, она впервые в жизни пошла в школу на линейку одна. Старшая сестра в тот год стала студенткой, мама просто отказалась идти в школу.

«Мне было 12 лет, я перешла в седьмой класс, и это была моя первая линейка в этой школе, в которую я перешла в середине прошлого учебного года. Я утром, когда собиралась в школу, все уговаривала маму пойти со мной. Я даже обиделась, спрашивала, как же я пойду одна. Слава богу, что мама тогда не согласилась идти со мной. Сейчас ловлю себя на мысли, что все забыла, очень трудно подробности вспоминаются, особенно мелкие — то, что было до зала. Помню, что минут пять только во дворе с девочками постояла, как началось. Я совсем не испугалась — подумала, что это анимация такая, что какой-то военно-патриотический смотр идет», — рассказала Дзерасса ТАСС.

Как и Хетаг Хутиев, Дзерасса тоже больше всего переживала за обувь. Как будто туфли были залогом того, что дети смогут уйти из зала живыми и невредимыми. Тогда, 17 лет назад, девочка до второго сентября не разувалась.

«Сидела в юбке и пиджаке, хоть и жарко было, — думала, как буду убегать без обуви. Так и ждала при параде, не собиралась там долго задерживаться», — вспоминает Дзерасса.

Дзерассу Дзестелову спасла старшеклассница Залина Дзуцева, которая подсадила двух девочек на окно и приказала убегать. Но стоило девочке встать, как раздался второй взрыв, и ее отбросило в зал. 12-летняя Дзерасса нашла в себе силы подняться вновь, и на этот раз ей удалось убежать. Девушка признается, что пока находилась в школе, переживала, что мама будет ее ругать за то, что она ушла гулять с подругами, не предупредив. Но мама первой прибежала в больницу, когда узнала, что ее дочь находится там. Босиком.

Ирина Гуриева

Ирина окончила магистратуру Московского городского педагогического университета. Выучилась на логопеда, но решила посвятить себя рукоделию. Вяжет вещи на заказ и участвует в благотворительных акциях. В октябре 2018 года вышла замуж. Свадьбу молодые играли в Осетии, но живет Ирина в Москве.

Мы тогда, первого сентября, как всегда, рано встали, пришли в школу раньше всех, в классе немного с одноклассниками побыли. Потом нас позвали всех во двор. Но до того как мы построились в линейку, мы с моим одноклассником Георгием Ильиным успели сбегать в соседний магазин и купили жевательный мармелад. Красными сердечками. Он, кажется, «Баба Яга» назывался. Чуть бы задержались — и не попали бы в лапы к террористам. Но мы как раз успели. Только вернулись во двор школы, как началось. Я так хорошо этот мармелад помню, мы потом его еще в зале ели и других детей вокруг угощали. Вкусные были мармеладки.

В сентябре 2004-го ей было восемь лет. На линейку Ирина пошла вместе с мамой, которая работала в той же школе учительницей истории, со старшими сестрой Верой и братом Борей. Брат и сестра второклассницы остались в школе навсегда. Они должны были исполнять бальный танец на праздничной линейке, а теперь окровавленное бальное платье Верочки, в котором она погибла, хранится в школьном Музее памяти, который создала Надежда Цалоева-Гуриева.

Чтобы спасти Ирину, ее мама оставила тяжелораненого сына в зале. Сегодня она утешается только тем, что мальчик умер до того, как начался пожар в зале.

«Я его положила рядом с другими ранеными, их всех вынесли, а Борика нет. Да и лицо у него спокойное, не такое, как у тех, кто горел заживо. Мы в то утро вместе в школу шли. Мы всегда были вместе. Потом, после теракта, когда я по своему переулку только с Ирочкой шла, без старших, соседи плакали», — рассказала Надежда Ильинична ТАСС.

Георгий Ильин

Мальчик, с которым Ирина Гуриева уходила за мармеладками, для многих стал символом Беслана. 17 лет назад кто-то сфотографировал его, семилетнего парнишку, который сжался от ужаса и истошно кричал в первые минуты после освобождения. Снимок стал квинтэссенцией всего, что пережили маленькие пленники за 52 часа, и разлетелся по всему миру. А скульптор Ванди Рензо Жарно так вдохновился изображением, что сделал памятник детям Беслана, который в 2006 году поставили в центре Сан-Марино.

В сентябре 2004 года Георгий отправился в школу с большой и веселой компанией: с мамой, папой, двоюродной сестрой и двумя ее детьми трех и шести лет. Родственники Ильиных переехали в Беслан из Ташкента за пару недель до начала учебного года.

В спортзале Георгий сидел вместе с двоюродной сестрой и ее детьми (мама с папой уехали за пять минут до того, как все началось). Рядом висела взрывчатка. Мальчику стало страшно, и он немного отполз от опасного места. Через несколько секунд раздался грохот. В спину мальчишку толкнула взрывная волна, и он отлетел. А когда пришел в себя и обернулся, увидел окровавленные тела на том месте, где недавно находился.

«Они просто со мной в школу пошли: Залинке было шесть лет, и она мечтала, чтобы тоже быстрее стать первоклассницей в этой школе. Уговорила сестру пойти посмотреть, как это будет у нее в следующем году, когда она тоже учиться пойдет. Залинка с братом и мамой так и остались в школе, не стала она первоклассницей», — вспоминает Георгий Ильин.

Самому мальчику от того взрыва усеяло осколками ногу. Но, не почувствовав боли, он убежал из зала. Это его и спасло. Как выскочил из школы и как его везли в больницу, помнит плохо.

Ужас, который Георгий пережил, во многом предопределил его дальнейшую судьбу. Он мечтал, что, когда вырастет, будет спасать людей, станет спецназовцем или врачом. Остановился все же на медицине. После третьего курса пошел работать медбратом в блок интенсивной терапии республиканской больницы. Когда началась пандемия коронавируса, в числе первых вызвался идти в «красную зону».

источник