«Камуфляж» из словечка парижских воров давно превратился в уважаемую военную дисциплину. И сегодня гордится богатой историей и удивительными творческими находками.

Что самое главное для солдата на войне? Незаметность! Потому что, если тебя противник увидел, можешь считать себя убитым. Ну или раненым — это уж как повезет. А если ты в танке сидишь или в рубке корабля, то прятать от врага приходится уже целиком танк или корабль, куда ж деваться.

Казалось бы, очевидные идеи, однако вплоть до начала ХХ века армии всех стран мира к маскировке относились прохладно. Как же, не геройство это, а даже бесчестье — скрывать свои заслуженные ярко-красные (как у британцев) и голубые (здравствуйте, французы) мундиры или русские белые боевые рубахи.

Да и на флоте царила викторианская окраска с великолепными белыми или черными корпусами кораблей и желтыми дымовыми трубами — красиво! Однако, как только мир вступил в эпоху серьезных войн, красоту пришлось подвинуть: уж очень дорого она обходилась.

Всерьез учиться прятаться на поле боя заставила Первая мировая война. Не то чтобы раньше никто и нигде не уделял внимания вопросам маскировки, но до этой массовой кровавой бойни работы носили либо инициативный, либо экспериментальный характер. А тут колоссальные потери в людях и технике поневоле заставили прятаться.

Франция оказалась на острие немецких атак в той войне, так что именно французы стали законодателями моды обманывать противника. Неудивительно, что даже само слово «камуфляж» — французского происхождения. Правда, если сегодня оно стало общеупотребительным и даже уважаемым термином, то до войны было в ходу у французских преступников: словечко-то пришло из парижского арго. Неудивительно — зачем честному-то человеку маскироваться или скрывать свои дела?

Ну а первыми мастерами военного камуфляжа стали художники из Нанси Люсьен-Виктор Гиран де Сцевола и Луи Гинго. Они были мобилизованы и стали артиллеристами 6-го полка, где и задумали накрывать орудия раскрашенными в цвет местности холстами. Опыты заинтересовали генерала Ноэль де Кастельно, который обратился с рапортом к главнокомандующему и привлек его внимание к проблеме маскировки.

В итоге в феврале 1915 года было создано специальное маскировочное подразделение французской армии, начальником которого назначили как раз художника Сцеволу. Уже летом на армию работали реквизированные мастерские Гранд-опера и других парижских театров. Бутафоры и декораторы теперь разрабатывали макеты и писали полотна, призванные не почтеннейшую публику развлекать, а спасать жизни солдат от огня противника.

Французские маскировщики

Работала служба маскировки так. Художники изучали и фотографировали защищаемый участок местности, в том числе и с самолетов. Потом придумывали различные мероприятия для камуфляжа наблюдательных постов, пулеметных и снайперских точек, разрабатывали ложные цели и маскировали ориентиры.

Порой строились целые ложные населенные пункты или, наоборот, уничтожались привычные для артиллерийских немецких разведчиков «опорные» предметы. Например, в 1917 году под покровом ночи французы втихаря переместили аж на 400 метров часовню в Бове. Надо полагать, проснувшиеся утром германские офицеры были очень недовольны полученными накануне данными прицельных параметров своих батарей и срочно скорректировали их «по фактически наблюдаемому» положению часовни.

В результате двое суток пушки лупили в белый свет как в копеечку. Отдельной темой была борьба со снайперами. Мастерские выклеивали из папье-маше фальшивые головы солдат. Поднимая их над бруствером окопа, можно было спровоцировать противника на выстрел и раскрыть его позицию, а уж потом накрыть снайпера огнем артиллерии или же выследить и подстрелить из винтовки — дело техники.

Дохлая лошадь

Удачные опыты французов заставили и британских союзников присмотреться к маскировке. На Острове тоже нашлись художники, готовые помочь своей армии. Так, Симингтон придумал использовать для маскировки не тяжелые и слишком «парусные» при сильном ветре холсты, а почти современные маскировочные сети. Он даже костюм для солдата из такой сети предлагал шить.

Для защиты своих снайперов англичане начали промышленно изготавливать скульптурные макеты. На нейтральной полосе всегда валяется много всякого. Это и обломки зданий, неудачно оказавшихся между позициями воюющих армий, и трупы. Очень часто снайперы прятались за сделанными из папье-маше и ткани на деревянном каркасе «трупами лошадей».

Лошадки тоже становились безвинными жертвами человеческих разборок, ведь и буксировка артиллерии, и подвоз припасов, да и просто кавалерийские атаки — все это сопровождалось потерями конского состава. Раздутые трупы лошадей месяцами валялись на ничейной земле, оставаясь привычными объектами для наблюдателей с обеих сторон. Прятаться в чреве настоящей дохлой лошади — так себе удовольствие. А вот если за ночь подменить труп обманкой — совсем другое дело.

Правда, если враг заподозрит подмену, то снайперу несдобровать. Такие случаи бывали, если «дохлая лошадь» вдруг появлялась перед германскими позициями в таком месте, где никаких кавалерийских атак сроду не было. Немцы очень удивлялись и… на всякий случай вызывали огонь артиллерии.

Распространенность однотипных макетов вкупе с эффективными действиями снайперов привела к тому, что расстреливали уже любой подозрительный предмет на нейтральной полосе. Тогда союзники принялись делать укрытия для снайперов из чугуна и бетона.

Чугунную лошадь, конечно, отливать никто не стал, а вот ложные пни и деревья в тех местах, где бои шли на опушке леса или рощи, ставили нередко. Получалось и укрытие при обстреле, и отличный замаскированный на фоне настоящих деревьев наблюдательный пункт, внутри которого можно было безопасно находиться.

Ослепляющий камуфляж

Танки и бронемашины, пушки и повозки можно было красить в цвет местности, покрывать разрывающими силуэт пятнами или завешивать маскировочными сетями. Но как спрятать в открытом море корабль — огромную махину, да еще волочащую за собой шлейф черного дыма из труб? На одной из английских подводных лодок служил художник и иллюстратор Норман Уилкинсон, который стал изобретателем парадоксального «ослепляющего камуфляжа», названного им dazzle.

Идея состояла не в том, чтобы прятать корабль, — это невозможно, а максимально затруднить противнику определение его размеров и типа, а значит, расстояния до цели, ее скорости и направления движения. Подводники стреляют торпедой не непосредственно в движущийся корабль-цель, а в то место, где он будет находиться к моменту встречи с торпедой. Тут ошибка в визуальном определении курса, дальности и скорости цели означает промах.

Норман решил использовать новомодные идеи кубизма, чтобы зрительно разбить силуэт корабля на непонятные фрагменты. Получилось очень странно, но… это сработало! Издалека, да еще и в перископ стало практически невозможно разобраться, где у цели нос, а где корма, плывет корабль на подводную лодку или удаляется от нее.

Соединенные Штаты официально вступили в Первую мировую войну лишь в 1917 году, но внимательно следили за появлением любых новинок у союзников. Обратили они внимание и на неожиданную окраску кораблей. Правда, вместо dazzle painting в США это кубическое безобразие назвали razzle dazzle, то есть «суматоха».

Более того, даже для сухопутной маскировки пытались использовать такие дикие окраски, предполагая, что удастся сбить с толку противника, который не сможет отследить расстояние и направление движения фигуры. Впрочем, насчет этого быстро одумались: гораздо больше преимуществ давала способность слиться с местностью.

В годы Второй мировой войны для прицеливания стали использовать приборы, широко применялась авиация, так что ослепляющий камуфляж потерял свое значение. Впрочем, иногда заложенные в нем идеи продолжали использовать для иллюзорного искажения размеров судна: рисовали на корпусе фальшивые белые буруны — носовой и кормовой, закрашивали в контрастные цвета оконечности.

Макеты техники

Отдельным направлением стало изготовление макетов боевой техники. Это было нужно как для того, чтобы заставить противника поверить в наличие, скажем, танков на том направлении, где их не было вовсе, так и для того, чтобы вынудить тратить боеприпасы на уничтожение копеечных муляжей из палок и соломы.

Во время Второй мировой войны, в 1940 году, англичане сформировали группу маскировщиков, в которую набирали декораторов из театров, скульпторов и художников. Они придумывали весьма неординарные способы обманывать немцев. Так, например, в Индии колонна бронеавтомобилей Lanchester Мк. II была замаскирована под стадо слонов. А что, слонов там немало — кто же с воздуха разберет, настоящие они или не совсем.

В составе этой творческой бригады служил и фокусник Джаспер Маскелин, отличившийся во время боев в Северной Африке. Там британским войскам противостояла немецкая африканская армия генерала Роммеля. Вот как раз против этого удачливого генерала и была проведена в 1942 году операция «Бертрам» — весьма удачное представление, придуманное для дезинформации немцев перед сражением у Эль-Ала­мейна.

Подразделению маскировки была тогда поставлена задача убедить Роммеля в том, что англичане будут наносить удар на южном направлении, а вовсе не на северном, чем заставили нацистов распылить свои силы по всей линии фронта.

Для решения задачи были построены сотни ложных танков из реек, брезента и соломы. На брезентовых бортах краской рисовали камуфляж, контуры люков, заклепки и болты. В донесениях такие фальшивки называли Sunshields, а для макетов артиллерийских орудий придумали кодовое слово Cannibals.

В то же время 600 настоящих британских танков «Матильда» и «Крусейдер» вдруг превратились в безобидные грузовики. Для этого на них монтировали легкосъемный каркас, обтянутый все тем же крашеным брезентом. Механик-водитель танка мог видеть дорогу через просветы в «радиаторной решетке» такого псевдогрузовика, а чтобы скрыть хорошо заметные с воздуха следы гусениц, к каждому танку сзади прикрепили пару секций волочившихся по песку секций гусеничных траков.

Так удалось перебросить к северу — на главное направление удара — целую танковую армию, которую немцы предсказуемо не заметили. Ну а на юге для их наблюдателей остались соломенные макеты, к которым тянули ложный «водопровод», исправно «подвозили боеприпасы» и успешно имитировали ту суету, которая обычно сопутствует крупной армейской операции.

На вооружении английской армии состояли шестифунтовые противотанковые пушки на шасси грузовых автомобилей «Матадор». Такие колесные САУ назывались «Дьякон». В Африке их тоже придумали маскировать под те самые грузовые «Матадоры» с тентом. Под легким каркасом с натянутым на нем брезентом прятались бронированная кабина и 57-миллиметровая пушка вместе со щитовым прикрытием — на вид вполне обычный грузовик, каких немало использовали англичане для подвоза боеприпасов и транспортировки военного имущества.

Использовали эти «грузовики» очень оригинально. Замаскированная таким образом САУ задумчиво ехала себе по пустыне в том районе, где были замечены патрули итальянцев на бронемашинах — в той войне Италия была союзником Гитлера. Одинокий грузовик всегда лакомая добыча, так что патруль догонял «грузовик» и останавливал предупредительным выстрелом, после чего пытался его захватить.

И вот тут маскировка падала, а пара 57-миллиметровых бронебойных снарядов с близкой дистанции не оставляли вражескому броневику никаких шансов на выживание. Ну а дальше можно было опять прикрыться и ехать ловить следующего искателя легкой добычи.

Американцы поставили производство фальшивых танков и вовсе на поток: для армии выпускались надувные резиновые макеты основных видов техники, которые прозвали «резиновой армией». Разработкой этих обманок занимались дизайнеры и художники, набранные из колледжей Нью-Йорка. Перед высадкой армии союзников на остров Сицилия с помощью таких макетов обманывали воздушную разведку немцев, которую хотели убедить в подготовке десантной операции в Грецию. Немало надувных танков использовали и в Нормандии с 1944 по 1945 год.

Маскировка в СССР

В СССР тоже широко практиковался обман противника. Издавались большими тиражами наставления по маскировке, в которых подробно описывалось изготовление из подручных материалов имитаций различной техники (для этого годились земля, палки, снег, да почти что угодно). Складные макеты танков и орудий, автомобилей и даже часовых выпускались массово из реек и брезента в качестве табельного имущества для маскировочных рот.

Например, самодельный складной макет солдата делался из 3,5 метра жердей, 15 метров проволоки и одного комплекта списанного обмундирования. Еще нужно было немного мешковины для имитации лица и около пяти часов работы одного солдата. Такого часового можно было поставить на тележку и, потягивая за веревку, периодически катать по позиции. Сборно-разборные макеты танков выпускались уже на фабриках. Так, макет образца 1943 года весил 110 кг и устанавливался расчетом из четырех человек за 30–40 минут. Такие макеты во второй половине войны сотнями устанавливались для имитации районов сосредоточения наших войск.

Какой эффект давала подобная работа, наглядно видно из донесения всего одной маскировочной роты, действовавшей на Центральном фронте в период Курской битвы 1943 года. В донесении за один день 9 июля приводится список технического имущества, уничтоженного огнем противника: «…макетов БТ-7 — 12, КВ — 8, Т-34 — 22, макетов орудий — 47, автомашин — 12. Авиаударов по ложным объектам — 7, из-за чего сожжено макетов танков — 8, автомашин — 32». БТ-7, КВ, Т-34 — советские танки, по брезентовым «чучелам» которых немцы выпускали настоящие снаряды и на которые сбрасывали настоящие бомбы. Все эти снаряды и бомбы не унесли ни одной жизни наших солдат и впустую потратили ценные ресурсы противника.

Макеты боевой техники используются и в наши дни, несмотря на появление средств приборной разведки. Конечно, теперь это уже не просто надувные резиновые танки — применялось металлизированное покрытие для обмана радиолокаторов, подогрев для достоверного изображения на приборах, регистрирующих инфракрасное излучение, и так далее. Весьма успешно в реальных боевых условиях были использованы такие макеты во время операции НАТО против Югославии в 1990-е годы.

Сербская армия применяла их тогда для обмана вражеских пилотов. С 24 марта по 10 июня 1999 года самолеты НАТО совершили 35 тысяч боевых вылетов, после которых пилоты доложили об уничтожении двух тысяч сербских танков. Реальные же потери составили только шесть боевых машин. На этот результат было потрачено почти 80 тысяч тонн взрывчатки в бомбах и ракетах.

источник