В Голливуде не первый месяц длится забастовка сценаристов. Недавно к ней присоединились актеры. У них там даже в профсоюзных лидерах актриса, сыгравшая в оригинале «Моей прекрасной няни» из девяностых.

Эти люди требуют достойной оплаты труда и отмены попыток заменить их работу нейросетями.

Корпорации, если кто не знал, успешно воссоздали старую голливудскую систему. Раньше крупные киностудии владели сетями кинотеатров и определяли, какие фильмы там прокатывают. Соответственно, сами студии делали контент, который гарантированно получал прокат. Особо важные фильмы, которые принесут денег больше всех денег, могли решить прокатывать только в определенных местах, тем самым окупая их содержание и повышая популярность.

А если фильмы продавали в «чужие» кинотеатры, то покупатель вынужден был в довесок к хитам и популярному кино брать целые пакеты других картин. Это называлось «блоковым бронированием показов».

В итоге студии рулили всеми аспектами коммерческого кино и определяли, какое кино люди увидят, и кто будет его делать. И любые убытки, даже от самого некачественного и неинтересного кино, можно было сократить – его все равно прокатят, его все равно хоть кто-то, но посмотрит за деньги.

Студийные боссы решали, какой жанр будет предложен на рынке, какие актеры будут получать работу, какие визуальные и сценарные решения станут стандартом, и так далее. В том числе они решали и то, кто в киноиндустрии вообще получит работу, будь то режиссер или хлопальщица плашкой для обозначения дублей.

Владение сетями внутренних кинотеатров было официально запрещено американским антимонопольным законопроектом от 1948 года. Тем не менее, влияние студий хоть и просело, но быстро начало восстанавливаться. Шальные шестидесятые с отмиранием старой цензуры и бум независимого кино 70-х с эпохой «Нового Голливуда» сменились восьмидесятыми с новой коммерциализацией, девяностыми с эпохой блокбастеров и, наконец, возвращением студиям былого могущества.

Независимый автор или малая продюсерская компания могут, конечно, оплатить прокат де юре независимым кинотеатрам. Но крупная студия оплатит больше экранов, больше сеансов и более удобные графики показов. А сделает это крупная студия, конечно же, для тех творцов и продюсеров, что придут к ним и договорятся. Студия даже даст денег на съемки и поможет с подбором съемочной группы. За самую малость – право вмешиваться в процесс создания кино, чтобы оно окупилось или выполнило иные цели, нужные руководству студии – например, политическую или культурно-просветительскую, а может быть, даже пропагандистскую.

Мало кто в курсе, но антимонопольный закон 1948 года отменили в 2020. Но в разгар пандемии студиям и корпорациям уже не нужно было покупать и строить кинозалы. Они давно приобрели куда больше власти, чем 75 лет назад.

Благодаря реформированию самого производства в выпекание франшиз для правообладателей-корпораций в современном голливудском кино условия следующие:

а) долгосрочные контракты, приковывающие актеров к одной студии и к одной роли
б) монополия на рынке услуг, когда два-три заказчика оплачивают подавляющее большинство работы съемочных групп, актеров и статистов, гримеров, костюмеров и т.д.
в) соответствующее удешевление услуг всех работников, которым банально некуда пойти, кроме как к студиям с их франшизами.

Казалось бы, инди-сектор все еще прибежище для недовольных. Но инди-кино, во-первых, дешевое и не приносит больших денег. Огромному количеству специалистов банально не прокормиться с картин с мелкими бюджетами. Если все, кто пашет на крупные студии, резко уйдут в инди, мы увидим не расцвет независимого кино, а турниры по боям на смерть за вакансии на съемочной площадке.

Во-вторых, инди-кино становится все меньше, потому что рынок завален франшизами, и соревноваться с ними в сборах трудно, поэтому отбивать вложения получается довольно редко. А крупным студиям совершенно не интересно, а главное – финансово не интересно поддерживать проекты, кажущиеся микроскопическими на фоне сотен миллионов бюджета и миллиардных сборов.

А «средний» сектор индустрии – условно говоря, фильмы с бюджетом более 10 и менее 100 миллионов – давно уже контролируют компании-прокладки. Уплывшие из рук более крупных корпораций торговые марки ловят «младшие партнеры» типа «Скайдэнс Медиа», хозяев франшизы «Миссия невыполнима». Они вроде бы независимы, но на деле прочно аффилиированы с крупными киностудиями типа «Парамаунт».

Ну, и в-третьих – и инди, и неформатные творения попали в ловушку стриминговых сервисов. Когда индюшатина массово поперла на тот же Нетфликс и начала получать деньги, все обрадовались, и даже выходили вполне годные проекты. Но и тут корпораты расставили сети. Стриминговая война конца десятых-начала двадцатых, когда новые сервисы полезли, как грибы после дождя, как раз была попыткой разных корпораций урвать свой кусок контроля над индустрией в новом формате. Это ведь куда лучше своих кинотеатров – не надо даже содержать здание, твоя монополия приходит прямо в дом к зрителю.

Вполне возможно, что отмена антимонопольного закона о кинотеатрах вообще была лоббирована как мера профилактики, чтоб никто не вздумал бороться с монополиями на стриминговые показы контента. И теперь даже низкобюджетный сектор кино и инди-авторы, ушедшие на стриминги, работают на корпорации.

Большинство из независимых проектов поступают на все тот же Нетфликс не в готовом виде. Компания выделяет бюджет и помогает набрать команду. Потому что теперь, как и раньше, на корпоративные деньги нанимаются актеры, проводятся съемки, полностью контролируется прокат. Инди-кино одновременно загружает работой остатки рабочей силы, и приносит деньги не творцам, а корпоратам. А если что-то идет не так, то стриминговый продукт просто исчезает с платформы, как исчезли несколько “провальных” сериалов. Их просто убирают нажатием кнопки, и легально произведения теперь просто невозможно достать.

Вот и выглядит современная индустрия кино и сериалов так: огромные корпорации контролируют все аспекты трудовой деятельности и сами организуют извлечение прибавочной стоимости так, как им захочется. По-настоящему независимое производство ужалось до очень малой части рынка и держится на плаву благодаря все меньшему числу инвесторов из числа бизнеса помельче, чем гиганты уровня Диснея и студий типа Ворнеров и Юниверсал, принадлежащих транснациональным корпорациям.

Важными этапами преобразования стали также уничтожение продюсерской компании братьев Вайнштейнов благодаря движению #MeToo и приобретение Диснеем киностудии Фокс. Это были два из крупнейших шагов по монополизации рынка.

По сути, прошедшее десятилетие четко обозначало прогресс на пути тоталитарного контроля над мыслью через экономику, воспроизводящую нужную культуру. Собственно говоря, политическая повестка, культура отмены и прочие явления, много раз нами разоборанные – всего лишь инструменты, которыми корпорации пробуют производить прямой контроль над потребителем: чтобы не только актеры играли, сценаристы писали, съемочные группы снимали, а театры и стриминги показывали, но и зрители смотрели, платили, поддерживали ровно то, на что им укажут хозяева. Благодаря сформированным вкусам, социальным нормам, политическим взглядам и т.д.

Но такая система чудовищно громоздка. Чего не понимают многие горе-аналитики как правого, так и левого толка, так это того, что корпорации – огромны. Они не монолитные разумные существа с индивидуальной волей и сознанием. Поэтому результат работы системы может отличаться в конкретных случаях. Поэтому даже среди проектов Нетфликс или студийных работ встречаются нетипичные.

Зачастую сложная структура корпоративной иерархии и инструментов производства работает на оппортунистов, пользующихся системой в личных целях. Самый яркий пример – саботаж производства сериала про Конана-Варвара для сервиса Амазон-Прайм. Тогда шоураннер Райан Кондал загорелся идеей экранизировать канонические рассказы Роберта Говарда и дополнить оригинальным материалом. Идея очень понравилась правообладателям, они вместе пришли к Амазону со сценарием пилотной серии и сразу получили деньги на два сезона.

Однако за время пре-продакшена менеджеров Амазона, одобривших проект, отменили за некие сексуальные проступки по #MeeToo, и их место заняла феминистка Дженнифер Силк. Сия феминистка мгновенно отозвала продюсерские деньги, увидев, насколько аутентично воссоздавали творцы мир Говарда. В итоге проект зарубили за «неистребимую токсичность». Отобранные деньги впоследствии были отданы на производство сериала «Колесо времени», удостоившегося ненависти фанатов оригинального фэнтези-цикла и полного безразличия широкой публики.

В описанном примере отчетливо видно, что механизмы культурного контроля типа культуры отмены, а также корпоративный контроль над производством контента, сыграли на руку конкретной оппортунистке Силк, использовавшей работу системы для продвижения своей карьеры и распространения своих идеологических взглядов. Она зарубила проект, который всеми считался многообещающим, и пропихнула бездарную и непопулярную переделку другой классики, где теперь беременные женщины побеждают в бою толпу мужчин.

«Колесо времени» уже получило второй сезон, который скоро выходит, но его никто не ждет. За лицензию же на адаптацию произведений Говарда, которую Силк упустила, годами шел торг. Райан Кондал же впоследствии создал сериал «Дом Дракона», ухитрившийся преуспеть вопреки провалу «Игры престолов», к которой является приквелом.

Второй яркий пример – всеми оплеванное продолжение мультсериала «Хи-Мен и властелины Вселенной». Многие думали, что в идиотском сюжете и топорном феминизме виноват режиссер и шоураннер Кевин Смит. Но недавно вскрылись факты, говорящие, что Смит был всего лишь свадебным генералом и говорящей головой, в чьи обязанности входило оправдывать и продвигать анимационный проект, суть и содержание которого определил продюсер Тед Биазелли. То есть, давно выработавший свой ресурс режиссер служил прикрытием для продюсера, лишенного таланта и воображения. Оба они успешно прошли фильтрацию кадровиками и менеджерами Нетфликс, получили ответственную работу. Им дали деньги и просто разрешили сделать плохой продукт.

Корпорациям нет дела до качества или идеи произведений. Обилие низкокачественной продукции поддерживало и развивало работу системы, стабильно приносящей деньги, все десятые годы. Повесточка и токсичное отношение к потребителю вроде обвинения недовольных в «расизме-сексизме-добавить грех» никак не противоречили и не мешали работе этой самой системы.

Всякий, кто верит, что радфем, BLM или беззубая критика капитализма от соцдемов представляет хоть какую-то угрозу для статус-кво, просто смешон. На всем этом корпорации легче легкого зарабатывали деньги и получали тех же соцдемов, расовых активистов и леваков в качестве верных псов и ручной интеллигенции.

Однако основная и неистребимая проблема сложившегося порядка вещей такова же, как проблема всякой экономической формации, основанной на антагонизме классов и ориентированности на присвоение частником прибавочной стоимости – противоречий, которые накапливаются в производстве.

И дело даже не в том, что кадровая политика привела к снижению качества и все большему падению прибыльности целых линеек выпускаемой продукции, вроде нынешних кино-комиксных блокбастеров. В одном месте убыло, в другом прибыло, сократили работников, урезали бюджет и компенсировали недостачу – все решаемо, пока в целом система работает и обеспечивает прибыли. Были же и раньше кассовые провалы и даже банкротства. Все решаемо, особенно если поднажать инструментами контроля и усадить задницы на зрительские места.

О перспективах на будущее, когда не станет денег даже на урезанные бджеты, а количество провалов перейтет в качественный крах всей индустрии, никто не думает, «будет день – будет пища».

Но беда для корпораций пришла, откуда не ждали.

Помимо контроля и цензуры, современная система построена также на серьезном угнетении. И вот следом за потребителем, который начал сопротивляться повесточке и голосовать рублем долларом против неё, протестовать начали непосредственно работники производства. Видите ли, не все участники текущей сделки являются главными выгодоприобретателями.

Да, у тебя будет работа в кино и на стримингах. Но получать ты будешь, например, триста долларов за сценарий, как сценарист «Женщины-Халка», ныне участвующий в забастовке. Или, к примеру, ты получишь работу по созданию компьютерных эффектов к блокбастеру, но делать их вы будете впятером для фильма на три часа во внеурочное время на малых мощностях, сдавать работу будете за непомерно короткий срок, а потом получите за это копейки. И это реальные жалобы специалистов по эффектам о работе с Диснеем.

А пока вы как можно больше работаете и как можно меньше получаете, гендиректор того же Диснея кладет сам себе в карман зарплату в размере 27 миллионов долларов в год. И тебе становится обидно. А потом тебя и вовсе могут сократить, потому что подписка на ChatGPT и Midjourney стоит дешевле.

И вот началась забастовка. Сначала со стороны самых презираемых и низкооплачиваемых специалистов Голливуда – сценаристов, вынужденных работать на конвейере. Потом к ним присоединились актеры. А знаете, кто еще не присоединился ни к первым, ни ко вторым? Операторы, осветители, художники, специалисты по декорациям, многострадальные мастера эффектов и еще многие специалисты, у которых есть свой профсоюз, не участвующий в конфликте Гильдии сценаристов с Альянсом продюсеров (обе организации по сути своей являются монополистами в сфере защиты и представительства прав работников отрасли).

Большинство профсоюзных организаций Голливуда открыто заявили, что их члены продолжат работу, а некоторые вообще запретили своим людям бастовать. Исключением является только профсоюз аниматоров, по понятным причинам – классическая анимация была практически уничтожена благодаря продвинутому корпорациями переходу на 3D.

Кто же вообще не участвует в этом конфликте? Потребитель. Зритель кино и сериалов. Простые люди смотрят на происходящее и либо ворчат, либо смеются. Главная шутка про забастовку сценаристов: «Бастуют? Ну наконец-то все сценарии будут писать нейросети, может, кино станет получше». Когда же протестный пафос выражают актеры, западный зритель в большинстве своем только морщится и называет этих зажравшихся миллионеров лицемерами.

Почему же так? Почему классовая солидарность спит? Ведь это же хрестоматийный конфликт наемных работников с эксплуататорами!

Кумачовые кретины, не понимающие, как все работает, снова заведут шарманку про не тот народ, который не желает пробуждать в себе классовое сознание. И это несмотря на все уверения критиков справа, что в Голливуде все сплошь марксисты и коммунисты, превращающие лягушек в геев и промывающие населению мозги. Потому что хочется найти готовые ответы на конкретный вопрос в абстрактных и общих категориях.

Реальность же даже не требует серьезного классового анализа. Все очень просто. Забастовку начали, а затем поддержали главные штрейкбрехеры.

Все прошлое десятилетие стоимость труда сценаристов дешевела. Почему? Потому что сценарии поставили на поток для поддержания работы постоянного конвейера франшиз. Кого для этого нанимали? Того, кто согласен работать больше и делать на скорую руку шлак. Кем заменяли принципиальных и требующих времени и денег на качество работников? Теми, кто за меньше деньги и быстрее сделает работу. Произошел полный аналог замены местных на гастарбайтеров с низкой квалификацией, но лучшей окупаемостью труда для нанимателя.

Тот факт, что большинство этих «гастарбайтеров» брали из пула идеологически обработанных СЖВшек и беспринципных слабаков, сугубо вторичен – как вторично знание дворником Султанбеком русского языка. Идеологический рычаг, наоборот, приносил сплошные бонусы – лоббированные в законодательство налоговые льготы для тех, кто нанимает представителей меньшинств и угнетенных групп, например. Вот и заполнили индустрию сценаристы двух типов: бесталанные неумехи и прогнувшиеся безразличные специалисты. Одни клепали повесточковую бездарность, заменяя умение творить умением громко орать лозунги из пустой головы, другие просто делали то, что требует система, не прилагая усилий для создания чего-то хорошего.

Но почему штерйкбрехеры? А потому, что именно нынешняя поросль сценаристов послушно, по указке хозяев, активно враждовала со зрителем. Именно нынешние сценаристы «Женщины-Халка» с купюрами на триста баксов в дрожащей руке активно занимались деконструкцией канонических персонажей, высмеивали культуру прошлого, называли зрителей -истами и -фобами.

Именно акеры, ныне клеймящие корпорации, раньше по указке тех же корпораций говорили, что все, кому не нравится очередной паршивый ремейк или продолжение – недоразвитые, тупые и вообще русские боты. Все вместе именно эти люди и составили токсичную голливудскую тусовочку, для которой выборы Трампа были важнее безработицы, а репрезентация черных на «Оскаре» важнее качества оскароносных фильмов.

Именно они вытравливали несогласных коллег.

Не все, но многие представители этих двух профессий активно настраивали против себя широкие массы трудящихся зрителей и не заводили друзей среди представителей смежных отраслей производства. Именно представители актеров и сценаристов как профессий старательно выстраивали антагонизм между работниками кино и всеми остальными. И именно эти две группы работников никто поддерживать не хочет.

С какой стати простому работяге поддерживать тех, кто шутит, что его вера, его семья, его идеалы, да и он сам – это бесконечно коварный и бесконечно ничтожный враг? Что объединяет заводчанина или строителя с обитателем особняка на Голливудских Холмах, кричащего об угнетении трудящихся?

Ответ один – ни одной понятной и очевидной причины для массовой поддержки голливудских забастовок у трудящихся нет. Они не видят общность интересов наемных работников. Они видят, что мерзкие бездари и СЖВ вместе с богатенькими актеришками бузят и требуют себе больше денег и привелегий.

И знаете, в чем ирония? Опять в противоречиях.

Противоречия внутри выстроенной корпорациями системы породили конфликт между зрителем и голливудской тусовочкой.

Эти же противоречия породили закручивание гаек, ухудшение положения самой голливудской тусовочки и как результат – конфликт голливудской тусовочки с корпорациями.

И сейчас эти два конфликта столкнулись, породив противоречие между интересом зрителей в разрушении корпоративной системы и интересом голливудской тусовочки в том же.

Выходит, что инструменты системы сработали как надо даже тогда, когда эта система начала рушить сама себя. Они воспрепятствовали обретению наемными работниками самостоятельности и отъему прибавочной стоимости у капиталистов. Потому что благодаря повесточке корпораты сначала отбрали у людей всякую власть над культурой. Потом начали закручивать гайки собственным псам.

В итоге, несмотря на треск по швам порочной, неустойчивой и начинающей разваливаться системы, нет никого, кто смог бы ее победить.