Холодком надвигающегося апокалипсиса на меня повеяло лет 10 тому назад, когда от невинного вопроса «сколько будет 7% от 700 рублей?» мой юный собеседник впал в тяжелый ступор. Так и хочется добавить — завыл матерно, напился, набил рожу вопрошавшему, долго бился головой об стенку, в общем, ушел от ответа — не уверен, что цитата узнаваема даже сегодня.

О чем и речь.

Как-то я задал этот вопрос в аудитории, полной студентов и аспирантов УрФУ, с тем же результатом — молодые шаловливые ручки дернулись было за смартфонами, но были остановлены моим рыком. Первый ответ был: «Примерно (!) пятьдесят (!)».

Тут любой (ну, почти) скажет: старческое (бумерское, аналоговое, ламповое) брюзжание человека, не вписавшегося в цифровую эру. Филологи могут не знать математику (чо, правда? Даже на уровне шестого класса средней школы?) Расскажи нам еще, дедушка, что раньше деревья были больше и трава зеленей — знаем, слышали. И вообще смартфоны не зря придумали.

Но.

Психотерапевт Андрей Курпатов, в нулевые выглядевший непьющим длинноволосым механизатором, случайно заглянувшим в телестудию (сейчас-то он — благородный лорд: аккуратная бородка, стрижка, стильные очки) по мере сил бьет в колокола: мы тупеем. У детей СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности) через одного. Начали разбираться — оказалось, не сформированы важнейшие паттерны мышления, освоения окружающей среды. Дети не знают, что делать, когда тебя не развлекают, не знают, как читать книжку, как и во что играть в одиночестве, как себя развлечь. Они шумят, мельтешат, истерят без особого толка — особенно при отсутствии зрителей.

У взрослых не лучше — информационная псевдодебильность. По-простому это «по телевизору же сказали...» Мозг, как и тело, не любит напрягаться. Он выбирает простоту. С горочки катиться всегда легче, чем на нее карабкаться. Простота — это спросить у смартфона. Мы катастрофически тупеем, теряем навыки социального взаимодействия, наши фантазии слабеют. Можно было бы не обращать на его слова особо пристального внимания, если бы не пугающие подтверждения, встречающиеся на каждом шагу: раньше в инструкции к автомобилю писали, как выставлять зазоры на клапанах, теперь же просят не пить жидкость из аккумулятора. Почувствуйте разницу.

Социальное взаимодействие ослабевает и хиреет на корню, в современном мире нет признанных лидеров и авторитетов, все примерно равны — от этого в обществе не возникает точек кристаллизации, вокруг которых формируется новая социальная среда и навыки взаимодействия — пример безрезультативно бурлящих Белоруссии и Хабаровска перед глазами. В дофейсбучную эпоху люди вынуждены были помнить (или записывать в специальные книжечки) имена нужных людей и просто друзей, их дни рождения, адреса и телефоны, имена их половинок и отпрысков. В случае засора в раковине ты рылся в своей книжечке, выискивая Сашу-сантехника: ты был с ним знаком, у вас была какая-то история взаимоотношений. У Саши ты был записан как Вася-книги или Сергей-такси. И вы были нужны друг другу, вы взаимодействовали. В записную книжку не попадал абы кто. Теперь же отрывай сайт, ищи услугу — придет некто, обучавшийся у YouTube, может сделает. Не надо ничего о нем знать, не надо с ним никак взаимодействовать. Он для вас не важен. Когда же доходит до большого общего дела — низвержения диктатуры, к примеру, отсутствие подобных навыков сказывается самым печальным образом.

Мозг человека формируется до 25 лет. Особенно важны первые три года, когда мы приобретаем необходимые для жизни навыки: держать кружку и ложку, не проливая содержимое, одеваться, ходить, не падая, и множество других подобных. Мозг обучается по проверенной схеме: показали (объяснили), попробовал под присмотром наставника, попробовал самостоятельно, а дальше — лети, практикуйся, набивай руку! В мире, где навык не закрепляется практикой, где после теоретической лекции не дают пощупать, потрогать, разрезать, а в идеале разобрать-собрать предмет изучения, где наставник не хлопает одобрительно тебя по плечу (тактильные ощущения), навык не закрепляется.

При вербальной передаче информации (на лекции) до 80% ее передается невербальными знаками: как сказал, как повернулся, как всплеснул руками, присел на стол, посмотрел со значением на студентку… При онлайн-уроках важная часть всего этого пропадает. Zoom, при всем уважении, не передает всю палитру. И появляются пилоты, неспособные посадить самолет с отказавшим датчиком (в 99% случаев при мягкой посадке наши пассажиры аплодируют автопилоту), врачи, не умеющие поставить внутривенный укол, журналисты и философы, пишущие с ошибками (Яндекс исправит). Из собственного опыта: примерно половина клиентов просят показать, как включается перфоратор. А там единственная кнопка.

Важно самостоятельное чтение. С детства. При чтении мозг работает в усиленном режиме, запоминая, сопоставляя, рисуя картинку происходящего. Мозг выстраивает нейронные связи — ему нужно адаптироваться к окружающей среде. При этом картинка в каждой голове рисуется различная, что открывает простор для интерпретаций и фантазий. Выясняется, что у разных людей разное прочтение одного и того же, а значит и различные взгляды. Что, как вы понимаете, не сообразуется с одобренным стандартом среднего образования. Современные школьники больше налегают на картинки и видосики из TikTok, заучивая (чтобы отвязались) правильные ответы для ЕГЭ. Да и то не всегда получается.

Простой пример: все в школе проходили (читали, конечно, немногие) роман «Война и мир» и «образ Наташи Ростовой как воплощение характера русской женщины». Описание ее внешности рисовало в головах школьников различные картинки ровно до тех пор, пока в 1965 году Бондарчук не снял свой оскароносный фильм, пока школьников массово не привели в кинотеатры и не ткнули носом в экран: Наташа Ростова — такая. И в головах миллионов советских школьников засела Людмила Савельева в образе Ростовой. Ничего не надо выдумывать, не надо строить никаких новых нейронных связей — государство о вас позаботилось, освободив от необходимости преодолевать и осмыслять трудный текст, Бондарчук придумал Ростову за вас. Глотайте.

Тогда, в 70-е, это был единичный и оттого запомнившийся случай. Сейчас примерно так работает все «образование», а с повсеместным введением ЕГЭ и дистанционного обучения тенденции отрыва от практики только усугубились.

Через несколько лет эти теоретики начнут проектировать мосты, строить дома, водить ледоколы, оперировать больных. Если уже не начали.

Культура печатного текста, требующего работы по осмыслению, умирает. Это заметно по соцсетям: сначала был полностью текстовый ЖЖ, затем — Facebook, «ВКонтакте», затем Instagram с картинками и Twitter, где 140 знаков, сейчас TikTok — только видосики с готовыми образами. Проще, еще проще, совсем просто.

Креативность (способность к придумыванию нового) в мире росла до начала 1990-х годов, затем было десятилетнее плато и, с изобретением смартфонов, пошла вниз. С ускорением. Современный ребенок в большинстве своем ничего не выдумывает — он ищет готовые ответы в сети, он усваивает готовые образы, транслируемые с экрана, он не запоминает информацию, адаптируя ее к окружающей среде, тренируя мозг — зачем, когда есть Google и «Яндекс»? Учиться он зачастую тоже не хочет, потребностей, в том числе материальных, у него минимум — был бы в кармане телефон. И зарядка к нему.

Символ этого нового смутного времени — Анатолий Вассерман. Человек, который все знает, но не понимает решительно ничего. Человек, не способный из огромного массива данных выстроить логические цепочки, подметить закономерности, сделать верный прогноз. Его адаптивность к окружающей среде вызывает сомнения не только у меня — он так и не смог продлить свой род, не смог выстроить отношения с кем-то, кроме себя, да и в части практического применения огромного массива данных, хранящихся в его всклокоченной голове, у меня большие сомнения.

Мы накапливаем все больше знаний по периферии, но не способны на великие обобщения, вроде теории относительности — для этого нужна креативность и широта мышления многих. Даже не в плане придумать, а в плане — понять. Мы все меньше можем понимать сложное. И принимать его.

Навязываемый с экранов лозунг пандемийного времени звучит, как в старой рекламе с Николаем Симоновым в роли Петра I: «Будем на диване лежать — и Россию поднимем!»

А мне кажется, лежа на диване в обнимку с телевизором, мы ее окончательно угробим.

… Если не начнем читать и общаться.
 

Автор: Дмитрий Головин — предприниматель, писатель, бывший депутат городской думы Екатеринбурга.
источник